Убеждение называется фальсифицируемым, если возможно придумать такой эксперимент, который мог бы его опровергнуть. Если теория фальсифицируема, то она является научной. В наших статьях мы часто обращаем внимание на важность фальсифицируемости, и сейчас объясним, почему.

С первого взгляда может показаться, что чем больше всего может объяснить теория, тем более хорошей она является. Другими словами, если мы не можем придумать никакого эксперимента, который бы опроверг теорию, то можно ошибочно начать считать это преимуществом теории, а не недостатком. Однако давайте подумаем, как мы определяем, является ли теория хорошей. Здесь решающее значение имеет полезность этой теории, которая обычно определяется способностью давать какие-либо предсказания о мире либо способностью теории что-либо объяснять.

Дает ли нефальсифицируемая теория какие-либо предсказания о мире? Предположим, что произошло событие Х, и мы хотим с помощью нефальсифицируемой теории Т предсказать, к чему приведет Х. Среди возможных результатов есть А, В, С и т.д. Вспомним, что это такая теория, которой не может противоречить никакой результат: ни А, ни B, ни С не может быть свидетельством в пользу того, что теория неверна, то есть любое из этих событий одинаково подтверждает теорию. Другими словами, теория Т не дает нам никакой информации о том, какое событие произойдет после Х, причем это верно для каждого Х. То есть такая теория не имеет совершенно никакой предсказательной силы.

Часто нефальсифицируемые теории не имеют и объяснительной силы тоже. В качестве примера можно привести теорию флогистона, которой в XVIII веке ученые объясняли природу огня. Есть своеобразный тест для проверки объяснительной способности теории: попробуйте заменить в ней какую-либо одну деталь, а остальные детали оставьте неизменными. Если после этого теория выглядит такой же правдоподобной (так же хорошо объясняет наблюдения), то, скорее всего, она бесполезна.

Более того, нефальсифицируемые убеждения часто не дают никакой информации о мире вообще. Предположим, у нас есть убеждение, что Х верно. Многие нефальсифицируемые убеждения обладают таким свойством: если представить себе мир, где Х верно, и мир, где Х неверно, то сторонний наблюдатель никак не сможет различить эти миры. Это говорит о том, что Х в принципе никак не может повлиять на нашу жизнь, то есть не имеет смысла вообще иметь какое-либо мнение об Х.

Можно посмотреть на фальсифицируемость с другой стороны: иметь неопровергаемые убеждения достаточно рискованно в том смысле, что здесь очень легко ошибиться по следующим причинам.

1. Если нет ничего, что могло бы опровергнуть убеждение, это значит, что если мы ошибаемся, мы в принципе никак не сможем это понять. Мы можем получать свидетельства в пользу того, что убеждение верно, но мы никак не узнаем, что оно неверно, если это так.
2. Часто нефальсифицируемые теории являются усложнением существующей картины мира. Например, можно верить, что у вас в гараже живет невидимый бесшумный дракон, которого никак нельзя обнаружить, однако такое представление о гараже является намного более сложным, чем гараж без дракона. Принцип бритвы Оккама гласит, что не следует усложнять теорию без необходимости. Более того, в соответствии с современными представлениями, чем менее сложной является теория, тем больше вероятность, что она верна.
3. Можно приблизительно оценить вероятность какого-либо нефальсифицируемого утверждения. Для примера возьмем теорию о том, что у вас под диваном живет барабашка (который прячется каждый раз, когда вы заглядываете под диван). У нас нет никаких свидетельств в пользу этого, однако опровержений тоже нет. Теперь давайте задумаемся, что еще может находиться у вас под диваном: можно придумать бесчисленное множество вещей и существ, которые могут там быть, но которые обладают таким свойством, что мы не можем их обнаружить. При этом каждое из таких объяснений будет в равной степени вероятным. Пусть мы придумали N таких объяснений. Однако мы знаем, что полная вероятность не может быть больше единицы. Таким образом, вероятность, что у вас под диваном живет барабашка, примерно равна 1/N, где N — очень большое число.

В заключение стоит отметить, что не всегда нефальсифицируемые убеждения являются бесполезными или неверными: некоторые из них могут быть более вероятными, чем другие, а также иметь большую объяснительную способность. Примером такого убеждения является многомировая интерпретация квантовой механики: она широко распространена в научном сообществе, т.к. хорошо и наглядно объясняет многие эффекты, однако не является фальсифицируемой, по крайней мере на данный момент. Или, например, убеждение о том, что у вас в гараже не живет невидимый дракон. Однако важно уметь определять, каких нефальсифицируемых убеждений стоит придерживаться, каких — нет, и сделать это можно путем оценки объяснительной способности теории и при помощи бритвы Оккама.