Личный опыт как метод познания

Личный опыт – это один из самых распространенных методов познания, к нему люди апеллируют постоянно и очень уверенно. Однако, надежность использования личного опыта как основания для своих убеждений оставляет желать лучшего, а особенно когда речь идет о чем-то, что выходит за пределы разумного, например о сверхъестественном. Но давайте по порядку.

Личный опыт является, безусловно, свидетельством, а свидетельства действительно важно учитывать при оценке своих убеждений. Однако свидетельства свидетельствам рознь, и крайне важно оценивать их силу. К сожалению, интуитивно нам часто кажется, что наш опыт является очень даже сильным свидетельством. "Она очень точно предсказала мое будущее", "Ведь я же это видел своими глазами!", "Я явственно почувствовал это" – подобные утверждения встречаются сплошь и рядом для объяснения всевозможных сверхъестественных вещей, начиная от призраков и заканчивая экстрасенсами.

Но важно понимать, что такие свидетельства являются слабыми, и вот почему:

• Мы подвержены большому количеству когнитивных искажений, начиная от ложной памяти и заканчивая склонностью к подтверждению

Когда человек хочет и готов во что-то верить, он легко находит подтверждения своим идеям. Но подтверждения можно найти чему угодно, а искать надо еще и опровержения. Любую гипотезу необходимо, в первую очередь, фальсифицировать, и только тогда, если этого не получится сделать, будет иметь смысл приписать ей высокую степень уверенности. Если же мы видим лишь подтверждения, не оценивая альтернативные объяснения и возможность более строгой проверки, то такие свидетельства крайне слабы, даже если наша интуиция кричит об их силе.

Личный опыт разных людей может быть сильно разным, и уже одно это должно наталкивать на серьезные подозрения в надежности такого свидетельства. К примеру, когда мы слышим, как кто-то утверждает, что видел призрака, и клянется в своей искренности, то мы все равно, скорей всего, остаемся скептично настроенными к существованию этого призрака, даже если слабо сомневаемся в искренности человека. И тому есть причины: мы прекрасно понимаем, что он мог просто ошибиться, принять желаемое за действительное, быть просто чрезмерно напуганным, или просто даже близоруким. Можно придумать множество причин, позволяющих объяснить подобное заявление человека. Но, к сожалению, мы гораздо менее скептично относимся к своим собственным ощущениям, хотя они точно так же подвержены искажениям, ведь мы точно такие же люди.

• Отсутствие строгости проверки

Некоторым людям, к сожалению, кажется, что если опыт поставлен, то не важно, кто его ставил – случайный человек, или журналист, или ученый, или духовный гуру. Кажется, что если было произведено наблюдение (например, предсказания, сделанного гадалкой), то тут мы все равны. Но эту ошибку сложно переоценить. Тысячу лет назад, действительно, почти все люди имели примерно одинаковые возможности делать выводы об устройстве мира, и у людей было огромное количество различных представлений о действительности (при этом все или почти все повально ошибались). Сейчас же у нас специально для этого есть так называемый научный метод – можно сказать, алгоритм для проверки идей на истинность, который на самом деле работает! Зачем же поддаваться тем же заблуждениям, которые преследовали человечество на протяжении множества веков, когда сейчас у нас есть, наконец, возможность избегать их и не совершать былых ошибок. Сейчас мы знаем, что наблюдение будет надежным только тогда, когда его будет проводить не любой человек, а именно специалисты, причем в контролируемых условиях, и с возможностью перепроверки. Специалисты, которые прекрасно знают, что такое постановка эксперимента, фальсифицируемость, контроль, статистическая значимость и еще много других важных нюансов.

• Заключение

Тем не менее, не стоит думать, что личный опыт является совсем слабым свидетельством абсолютно во всех ситуациях. В некоторых случаях личного опыта может оказаться вполне достаточно – если речь не идет о чем-то, сильно противоречащем научному консенсусу и поэтому не требующем особо строгих доказательств (чем более удивительное будет заявление, тем более веских доказательств оно требует). Также силу личного опыта могут увеличить наши представления о том, как нужно ставить эксперимент и знания о когнитивных искажениях. Тогда свидетельство будет более интересным, хотя, конечно, все равно далеко не таким сильным как исследования, опубликованные в авторитетных научных журналах.

Резюмируя, скажем, что наш личный опыт, каким бы ярким и понятным он нам ни казался, чаще всего не должен восприниматься значимым свидетельством, особенно когда речь идет о чем-либо сверхъестественном, – во-первых, потому что наша интуиция дает критические сбои, когда речь заходит о том, как устроен этот мир и как мы могли бы это проверить, и, во-вторых, потому что сильные заявления требуют максимальной строгости проверок.